Небо из чёрного становится серым. Белёсые лучи рассвета несмело проникают сквозь густые ветви деревьев. Сырой туман, медленно клубясь, стелется по земле. Неслышно ступаю по почерневшим прошлогодним листьям. Пары тумана от каждого шага испуганно разлетаются в разные стороны, тут же возвращаясь, мягко окутывают ноги. Ни звука, ни движения кругом, всё замерло.

Из пелены медленно проявляется фасад старинного здания. Омытая дождями каменная кладка заросла плющом. Массивные ступени потрескались и покрылись зелёным мхом. Тонкой работы резная дверь перекошена, еле держится на одной петле. Внутри полумрак, тусклый свет, едва пробиваясь сквозь узкое оконце где-то наверху, слабо освещает небольшую статую, покрытую полупрозрачной тканью под слоем пыли. От лёгкого касания покрывало спадает. Мерцающие пылинки медленно кружатся в луче света, оседая золотыми искрами на белый мрамор. Несравненной красоты лицо в паутинке трещин, густые кудри волос, тонкие пальцы. Уставший ангел с треснувшим крылом. Далёкое пение коснулось слуха, овладело сознанием и понесло, закружило. Искры заводят немыслимый хоровод, сполохами пролетая перед глазами. Всё вертится, как в огромном калейдоскопе. Зажмуриваюсь.

Круженье стихло. Открываю глаза от вспышек яркого солнца сквозь трепет листвы за окном. Рядом на диване ноутбук с открытой страницей  «Айни-Майпедж»  и включённым медиа плеером. Прекрасный Демис Руссос изумительно выводит:

«We Shall Dance...

We Shall Dance...»

Может, и есть люди, устами которых поют ангелы. Чуть осипнув, надтреснуто и проникновенно. Словно уставший ангел с треснувшим крылом.